«Социальная инженерия» от Сергея Гайдая: как реализовать себя и «украинство»

Множество интервью, опубликованных в  различных печатных и интернет-изданиях, с известным политтехнологом Сергеем Гайдаем, директором по стратегическому  планированию социально-инжинирингового агентства «Гайдай.Ком», представляют собой рекомендации и прогнозы касательно политических и PR-кампаний  ведущих украинских политиков (Тимошенко, Ющенко, Януковича).

Но сегодня, когда «дилемма выборов» - в прошлом, мы решили  несколько изменить ракурс  публикаций, преследуя иные цели: С.Гайдай согласился поделиться с нами историей своего становления как политтехнолога, который к сорока годам освоил множество совершенно чуждых  политическому PR профессий, а также раскрыть свое видение вопроса ментальности и психокультуры украинской нации, и соответственно, категории «власть» для украинца.

Напомним, что политтехнолог  приобрел известность благодаря участию во множестве  проектов. Из них - возникновение «Нашей Украины» как политической силы и В.Ющенко как политика в 2002г. Стратегия и логотип НСНУ разрабатывались  вместе с Н. Томенко, И.Грынивым,  Д.Богушем.  В дальнейшем Гайдай  руководил избирательными кампаниями И.Хакамады в Санкт-Петербурге (2003 г.), Анатолия Кинаха (2004 г.), Петра Порошенко (2002 г.), Николая Катеринчука (2008 г.), участвовал  в выборах мэров некоторых городов Украины (2006) и разрабатывал концепции "Гражданского актива Киева" от «А» до «Я». Предвыборные  видеоролики для Ющенко в 2010 г.– также  разработка команды политтехнолога.

«Сначала мне хотелось стать моряком, и я поступил в мореходное училище, - делится Сергей, - затем  учился на океанолога. Впоследствии была служба в армии в Афганистане, театральный институт. Крушение Советского Союза все перевернуло – я работал в охранной фирме, был обменщиком валюты, кровельщиком,  журналистом…». Его опыт показывает, что в жизни не стоит ничего бояться, необходимо следовать зову сердца и стремиться к своей цели, только тогда – победишь!..

- В жизни вы меняли профессии, сферы интересов. Откуда мужество и решимость кардинально менять свою жизнь и начинать все сначала столько раз? Ведь время было нелегкое – распад СССР, разруха, кардинальные изменения во всем…

-  Большинство моих современников прошли схожий путь – они получили одно образование, а потом не раз меняли профессию.  Мы жили в другой эпохе, где были другие приоритеты, другие ценностные ориентации, другие кумиры. Если б эпоха не поменялась, возможно, никакого политтехнолога Сергея Гайдая и не было бы. Я скорее был бы ученым-океанологом (смеется). Хотя, конечно, мое саморазвитие продолжалось бы – полагаю, каждый человек должен уметь оценивать жизненные обстоятельства и меняться в соответствии  с ними.

Будучи советским школьником, я был ребенком романтичным. Советский Союз имел целую индустрию романтики в том понимании, что  человек в своих жизненных приоритетах должен ставить в большей степени цели не материальные, чем материальные. Я также никогда не мечтал быть богатым, не мыслил категориями «машина», «квартира», «дача». Это должно было быть атрибутами жизни, но точно не целью. Я был любопытным и изобретательным, и  в большей степени мне хотелось «совершать подвиги», «завоевывать чужие страны», совершать научные открытия.

Сначала я поступил в мореходное училище, затем – в Одесский гидромет. Но настал момент, когда ни флота, ни науки океанологии не стало, и смысла оставаться в этой профессии не было. То же самое произошло и с киноиндустрией… Затем появилась семья. 90-е были  периодом крушения старых ценностей,  когда уровень дохода приобрел большую важность, чем профессия. Тогда я работал кровельщиком, охранником…  Кстати, такие периоды были у трех человек, которые для меня являются авторитетами – у Джека Лондона, О'Генри  и Д.Огилви.

Джек Лондон был в свое время пиратом, полицейским, золотоискателем и  погонщиком скота. О’Генри - коммивояжером, сидел в тюрьме. Огилви, сбежав с Кембриджского университета, путешествовал по Франции, работал  помощником повара в Париже, подрабатывал в Америке. Только через 30 лет он пришел к своей профессии…

Их жизнь дала им колоссальный опыт, научила многому, как и меня. Самое главное -  я научился видеть не технологии, а модели. Модель решения задачи в технике абсолютно переносится на модель решения задачи в социуме. Подсмотренное что-то где-то на стройке может быть употреблено при написании текста.

Во времена зарождения рекламы в Украине  мне в руки попала книга Огилви (один из известнейших рекламистов в истории PR – прим. авт.).

Его отношение к профессии пробудило у меня интерес к рекламе. В этой профессии  была магия – возможность управлять желаниями и действиями  человека,  менять его  привычки. Я понял также, что если научиться управлять привычками людей, их желаниями, мыслями, идеями,  то  можно менять мир… Я  называю это сегодня «социальной инженерией» и пытаюсь в Украине этот термин активно внедрять. «Социальная инженерия» - это умение проектировать и воплощать какие-либо изменения в социуме. Это возможность перестраивать государства и целый мир.

- Отвечают ли ваши  клиенты в политике вашим идеологическим предпочтениям? И работаете ли вы с политической силой, если она вам не импонирует?

- С одной стороны есть люди, с другой – реалии рынка, и необходимо вести бизнес. Клиенты бывают разные – такие, которые нам симпатичны, и команда его идеями вдохновляется. Тогда мы искренне верим, что делаем что-то полезное. С некоторыми заказчиками мы не являемся идеологически близкими, но осознаем, что не наносим никакого вреда обществу.

Также бывают ситуации, когда мы реально понимаем, что социальный вред от того или иного политика есть. Тогда мы пытаемся его «перенаправить в социально-благоприятное русло». Был у нас один киевский проект,  когда заказчик  имел элемент социального вреда - он хотел в Киевсовет привести менеджмент, который планировал отстаивать интересы своего бизнеса. Но опять же -  бизнес заказчика – это 20 тыс. дополнительных рабочих мест, и более того – благодаря нашей работе организация в течение года обучала киевлян азам гражданского общества – это и было социальной пользой.

- Какие основные вехи становления вашей команды в нынешнем виде? 

-  Моя команда в нынешнем виде родилась именно в Виннице в 2002 году. Там мне нужно  было собрать людей и обеспечить работу сразу 5-ти штабов 5-ти округов и провести 5 окружных компаний. Среди кандидатов были  Порошенко, Катеринчук. Тот год был решающим… Затем было руководство избирательной компанией Кинаха в 2004 г., проект ГАК («Гражданский актив Киева» - прим. авт.) Мы полностью продумали бренд ГАК, технологии его продвижения, идеология, подходы к кадровому набору, создан штаб, проведена как пропагандистская, а впоследствии успешная выборная работа.

- Вы имели возможность быть соучастником глобальных политических преобразований как в Украине, так и на территории России. Какие,  на ваш взгляд,  отличительные особенности психологии украинской нации  от российской? И какая власть нам нужна?

-  В 2003  я руководил избирательной компанией Хакамады в Санкт-Петербурге. Эту компанию она проиграла в отличие от 1999 года. Хотя количество проголосовавших за нее людей было больше. Соперник  был один очень известный российский политик – Селезнев, спикер Госдумы, поддержанный Путиным. И плюс – она сменила округ, а депутат по всем правилам не должен оставлять свой округ. Это были последние годы, когда российские демократы еще имели политический вес. Мы были на большом гибнущем корабле, но «стояли от последней пушки до последней»…

У россиян и украинцев совсем разное отношение к власти. Для русского народа власть является сакральной, данной Богом. Безусловно, когда у них плохая власть – для них это большое горе, для них наступают смутные времена. Для украинца у власти - один из своих, которого избрали, и потом он за все несет ответственность. И то, что власть плохая и виновата, для украинского народа это привычное явление. Россияне выбирают себе «отца нации» - Путина, например. И молятся на него долгие годы.

Дело в том, что российская  психокультура  формировалась на необходимости правителя, и окончательно сложилась во времена Ивана Грозного, оформив главный принцип взаимоотношений между властью и народом: «Своих презирать, и «чужих бояться». Иван Грозный своих  уничтожал без всякого милосердия, существовал инструмент опричников.

А наша власть сформировалась во времена зарождения Запорожской Сечи – вольной жизни, отсутствия государственности. Украинцы самоорганизовывались, выбирали старшину.

«Дух казаччины» диктовал свои условия -  хозяйство оставляли на жену, а сами с сыновьями отправлялись на  Сечь. Отсюда украинский менталитет женщины – абсолютно матриархальный: пока казак на войне, жена – глава хозяйства. Так формируется равноправие.

Россиянина же можно бесконечно унижать (крепостное право), но дома жена в подчинении - это  домострой.  И потом «русский рай»  – это когда все вместе «за Родину» и мир спасти.  А «украинский  рай» – себя спасти, «своя хата с краю». Это, кстати, хороший лозунг, его надо бы правильно расшифровать. То есть «Я – свободный человек, у меня свое хозяйство, все свое… Но если надо – мы соберемся, и отстоим себя!..» То есть абсолютная  власть нам не подходит, нам нужна демократия в виде власти и оппозиции.  А  россияне  ведут себя с нами, как у себя дома, и считают, что мы просто «от рук отбились…»

-  Какие архетипы для нас наиболее характерны?

-  Неплохо писал  Д. Выдрин по этому поводу: западный человек – более интровертивный,  для него характерен менталитет хуторянина. А восточный человек более открыт, экстравертивен.  Но если говорить о стране, нужно говорить о двух цивилизационных подходах – восточном и западном.

Хорошо, что у нас еще есть такое многообразие. Оно обеспечивает нам пока все еще не полную узурпацию власти, потому что, как только представитель одной цивилизации приходит к власти, вторая начинает уходить в оппозицию, и не дает возможность захватывать власть полностью. Президент- Янукович, но есть оппозиция в виде Тимошенко… Но дело не в менталитете западном или восточном, и не в личностях политиков. Вопрос в том, какова система власти.

Сейчас система власти, к сожалению,  направлена на разрушение государства, на проигрыш, потому что у нынешнего класса нет самой главной функции – нет цели и задачи выживания и конкурентоспособности нации в долгосрочной перспективе, а есть цель собственного выживания и собственной конкурентоспособности. Они не создают это государство, не обустраивают эту территорию.  Все свои активы они переводят заграницу, их дети получают образование за рубежом. В Украине не развивается ни государственность, ни система образования...

Учитывать архетипы нужно при создании идеи, что, например, нам бы точно была нужна сильная армия. Потому что в нашем мужском гене всегда был образ «воина» - войско, запорожцы, доблесть…Знаковые архетипы для нас – с одной стороны, - это Тарас Бульба, а с другой – земледелец. Так общество и должно делиться – элита, войско должно править, а простые граждане - трудиться. Запорожская Сечь – это отнюдь не все казачество, но запорожским казакам были делегированы элитарные задачи – когда необходимо было защищать, шли в поход на турок или на татар в Крым, или Европа их нанимала.  Когда поляки начинали религиозный гнет, казаки поднимали восстание…

Полагаю, что сегодня отбирать правящую элиту нужно среди тех, кто проходит федеральную службу, проявляет свою доблесть в «горячих точках», а также не имеет собственности на средства производства. Это должны быть высокоморальные, образованные личности, доказавшие свою состоятельность и любовь в к Отчизне делом, поступком…Только этот путь способен привести к возрождению Украины как государства.

Версию этой статьи также можете прочитать здесь.